Fadi Talibal*

► Имя Фамилия: Алексей Ярмыш** ► Возраст: ~200-100 лет ►Трудоустройство: патологоанатом, либо повар в ресторане (если зарегистрирован), либо криминал, где есть доступ к человечине и легендам. (если нет)

► Вид: легенда ► Легенда: вендиго ► Способности Превращается в полупрозрачное, высокое существо с острыми зубами. Имеет красивый голос, который в облике вендиго гипнотизирует жертв; ночное зрение и прекрасный слух в обоих образах.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

* внешность меняема, но не хотелось бы
** имя и фамилию можно изменить, но оставить русское происхождение

Алеексей обожает рассказывать о себе. Ну точнее о том, как он причинял боль людям и каким пыткам подвергал их во время второй мировой - для него это самое любимое время, несмотря на то, что служил не верно и не преданно Советской Армии. Он обожал войну и Россию, поэтому сталинские времена - это личная утопия,
о которой Алексей мечтает до сих пор.
Он ничего почти не рассказывал о своем детстве, отмазываясь тем, что не помнит, поэтому единственное, что Глеб о знает о нем: родился и всегда жил сначала в Российской Империи, а потом уже и в СССР, прошел все войны обычным солдатом, пожирающим, как и людей, так и легенд. И почему-то ужасно ненавидел своих родных то ли потому что они издевались над над ним, то ли были слишком добры - как выяснил Глеб, для него это почти одно и то же.
Алексей никогда не впадал в спячку, потому что спячка - это не интересно, безвкусно, да и вообще зачем, когда в мире так много хаоса от которого можно получить наслаждение.
Ганнибала Лектора, как персонажа считает педантичной хренью, что недостойна даже упоминания, потому что "ты либо пожираешь мясо, либо делаешь из себя хуева эстета"
Глеб точно не уверен в том, что Алексей здоров психически, но и обратного доказать было невозможно.
Они познакомились еще в России в в 93-94 годах, когда Глеб только-только перебрался из Магадана в Москву. Сошлись на общей любви к дури и веществам потяжелее и, конечно же, на нелегальном бизнесе опекунши Глеба, в который сам Стрелков предпочитал не лезть. И вместе опускались на самое дно социальной жизни, где было все, включая разбои, грабежи и много-много-много мяса и шлюх, иногда даже мяса шлюх, пока в 2006 году, Глеб не одумался и не пошел в институт. Это, конечно, вызвало много возмущений, попыток вытянуть его обратно из "занудной людской жизни", но попытки провалились, а Алексей вскоре исчез с радаров.
Второй раз они встретились уже в Шотландии год-пол назад. Когда Ярмыш приехал в Шотландию - Глеб не знал, но знал, что тот связал себя прочными узами с Нацией Легенд.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Пол можно сменить, но характер в любом случае должен остаться таким.
Биография почти чистый лист, чтобы было где разгуляться вашей фантазии. Делать ли его психически больным с диагнозом официальным или не очень - решайте вы. Если все же решитесь сделать это, то могу помочь с описанием почти любой болезни.
Обязательно лишь то, что Алексей есть людей, ибо легенда такова (легенд по желанию) и состоит в экстремисткой группировке. Придерживается ли он их идеалов всем сердцем или же просто хочет очередной войны и хаоса - на ваше усмотрение.
Хочется отыграть деструктивные отношения, где Алексей будет пытаться затащить на дно Глеба, который как раз стоит на краю пропасти, и всячески натравливать его на Яна (человека), который терпеть не может Алексея за его поведение и того самого деструктивного влияния. Попытки сожрать человека, попытки заставить Глеба убить Яна, веселые мордобои и постоянная ненависть друг к другу - прилагается.
Эдакий тройничок взаимной ненависти.
Романтические (скорее не очень) отношения либо могли быть где-то в прошлом, либо вообще не было ни с самого начала, ни сейчас.
Хотелось бы, чтобы игрок четко осознавал: тут нет ни романтики, ни вечной дружбы и преданности. Может быть болезненная привязанность, но не более. Они предадут друг друга, как только им станет выгодно, а, если получится затащить Глеба на самое дно, то, скорее всего, Алексей просто свалит.
P.S. связаться с нами можно через гостевую или ЛС

пример поста

Он чувствовал на себе чужие взгляды постоянно и уже давно перестал удивляться этому. Роланд ни раз слышал, что выглядит слишком для священника. Слишком агрессивно, слишком не правильно, просто слишком. Он слышал это даже от старших по сану в этой церковной иерархии и от сестер, но не понимал сути проблемы. И раз так, то претензии следовало раздавать совсем не ему, а тому, кому они служили в этой Церкви день и ночь, ведь именно он наградил Роланда такой внешностью.
Но все равно это раздражало, особенно первое время Эти взгляды - они смущали священника, что вырос в приюте при церкви, а дальше учился в католической школе. Ведь там, где все дети были практически закрыты от мира, не получалось в должной степени научить их правильно социализироваться и реагировать на перемену среды, поэтому выход в свет, а точнее, учеба в институте очень сильно сказались на его нелюдимости. Там было слишком много людей, которые смотрели вот так нагло, оценивающе, словно он был куском мяса на прилавке. Но высшее образование было слишком нужным в их время, поэтому Роланд терпел, нашел кого-то более менее нормального в этом потоке нескончаемых пороков и отжил свой срок в институте.
Возвращение в церковь, где всегда была спокойная атмосфера и веяло каким-то своим уютом и теплом, радовало. Правда и там эти взгляды не прекратились: священники, прихожане, просто прохожие - они будто издеваясь над ним. И именно тогда Рендмонд понял, что в самой Церкви тоже скопилась та гниль внешнего мира, от которого их так тщетно и упорно пытались уберечь.
Но постепенно Роланд стал понимать, что теперь эти взгляды не так сильно волновали его, как в самом начале служения Церкви, как в самом начале учебы в институте. Пришло своеобразное смирение, что растекалась по сознанию, окутывая его, словно защищая от внешнего воздействия. Такая защита более чем устраивала мужчину, который се еще учился, но с успехом, ограждаться от внешнего мира, погружаясь в мир более достойный и реальный лично для него.
Рендмонд не был сильно верующем, несмотря на то, что соблюдал все обеты и воздерживался от грехов - особенно от гнева, который влиял на него сильнее многих - не призывал запретить аборты или убивать неверующих и даже положительно относился к гомосексуалистам, потому что все они были творениями Бога, а все их поступки продиктованы лишь его волей. Даже оступившийся человек имел шанс на прощение. Не каждый, конечно, но тот, кто не нарушал десять заповедей, которые в нынешнее время немного видоизменили себя, так точно заслуживали.
Но несмотря на его не сильную веру, оставаться в церкви ему казалось на много лучшей идеей, чем выходить во внешний мир. Так было проще, так было легче и спокойнее.
До определенного момента.
Он и правда уже забыл это ощущения липкого страха, который растекался по телу, забыл мурашки, бегущие по спине и нервное учащенное биение сердца. Он знал этот взгляд - взгляд похоти, взгляд оценивания товара. Он чувствовал его всем своим естеством, но вот только не понимал, кто же источник этого чертового взгляда. И так сложно сказать, когда все это началось, ведь привыкший к изучению, Роланд почти не обратил внимание на эту досадную вещь.
Он надеется, что вскоре все прекратится, молится Богу, сетует на свою паранойю, но ничего поделать более не может. От ладана все чаще и чаще начинает болеть голова, а гул прихожан заставлял немного нервничать.
Ему кажется, что взгляд он чувствует ни один раз, а каждый чертов день непрерывно, но этого просто не могло быть.
А Бог так не смотрел на своих сыновей.
Он немного пугается, когда рядом с ним оказывается высокий мужчина - выше него это точно - и весь в татуровках. К ним он тоже относился снисходительно, как и к пирсингу на теле, но не может не ответить, что руки человека очень выгодно смотрелись в этих рисунках. Чересчур выгодно.
Пугается, но все же берет себя в руки, кивая прихожанину.
Роланд вспоминает его не сразу, но все же вспоминает: он не помнит когда точно стал появляться у них этот человек, но с каждым днем он видел его все чаще и чаще в Церкви, что не могло не радовать. Люди, которые пришли к Богу даже в таком возрасте все равно были любимы им, как и всеми священниками. Так приятно было осознаваться, что для поколений, которые считались атеистами, все было не потеряно и что были те, кто не оставлял церковь и Бога.
- Да, сын мой?
Он немного удивляется затянувшемуся молчанию, но тепло улыбается мужчине перед ним, пытаясь придать себе более дружелюбный и умиротворенный вид, чтобы снять напряжение, искрящееся в воздухе.
И пускай кажется, что напряжен был только он.
Рендмонд опять чувствует этот взгляд, но не понимает откуда. Легко ежится, но улыбки не убирает с лица, слушая прихожанина, чьи слова вызывают сначала легкое недоумение, а после удовлетворение. Улыбка становится еще шире и мягче:
- Любой желающий, сын мой. Простите за бестактный вопрос, но я заметил вас совсем недавно. Вы хотите стать католиком? Или вы просто переехали в этот город?

Ну что за странная привычка таскать людей за шкирку?! Ну заведи себе кота, щенка, ребенка, на крайний случай, и таскай его так сколько угодно. А вот его, двухсотлетнего почти бугимена – не надо.

Никто другой не смог бы ненавидеть его так же сильно, как он сам ненавидел себя, но зачем об этом знать хоть кому-то?
Он думал, что справится с чем угодно. С уходами из жизни, с потерянным контролем там, где еще недавно все было легко и понятно, с требованиями, возрастающими, казалось, с каждой секундой, с неоправданным доверием, с дочерью, лежащей под капельницей с кислородной маской.

Теперь это казалось почти смешным - мелочная суета, -  в чём-то наивным, вспоминаемым с плохо скрываемой ностальгией по местам, которых уже не было; люди, которые тогда вершили судьбы, сейчас оставались только именами в старых письмах, тщательно собранными им в отдельную папку, и бережно хранимыми.

Эдинбург, её единственная отдушина и дитя, всё это время лечивший её раны, по крупицам дававший подсказки, как вернуть память, он же стал её тюрьмой. Она не могла сбежать за его пределы, не могла уйти далеко – это тот тип разлуки, который невозможно пережить. Не в её случае. В таких отношениях, как у неё с городом, разрыв всегда губителен для одной из сторон, и вряд ли Эдинбург падёт без неё.

Города, страны, отели, залы, клубы… В какую-то минуту с почти болезненной ясностью осознал, что не так уж и важно, где конкретно можешь проснуться, ведь это место тоже станет лишь маленькой, пусть и яркой, точкой на личной карте, чертящей путь к другой точке, а там и к третьей, четвертой… Места были неважны, являясь только короткими остановками между новыми впечатлениями, новыми историями, а если так, то и к чему прирастать к ним, тянуться сквозь время и расстояние, тратя душевные силы на подобные привязанности.

Спать хотелось больше, чем жить, жить вообще ну как-то не особенно хотелось на самом-то деле. Ночь катилась к утру, а по утрам Энди в человечество и светлое будущее мира не верил.

Как будто он железный, как будто бы и сам со всем справится. Он держится так, как будто не перегорел лет двадцать назад, не сломался в своём беспросветном одиночестве.

В каждом ирландце живет герой. И, чем старше ирландец - тем бОльший герой скрыт под личиной рубахи-парня.

Уолтер сломал не только свои стены. Взрывная волна повредила и мои. Те, за которыми можно было прятаться. Из-за них можно было видеть мир так, как мне захочется, рисовать свою реальность за их пределами, прятаться, когда не хочется никого ни видеть ни слушать.

И вот сейчас, лёжа на этой больничной койке и рассматривая женщину, сидящую рядом, Магда пыталась понять, какие ж это неисповедимые пути Господни привели её к ситуации, в которой Вайнона – её контактное лицо на случай непредвиденной ситуации. В голову приходила только буддистская концепция о грехах прошлой жизни, за которые надо расплачиваться в этой, параллельно нарабатывая себе очки кармы для следующей.

Уже ближе к пожарной лестнице я начинаю переваривать ситуацию, и ко мне возвращается дар речи. Мы бежим… ну как бежим. Грациозно скачет мой муж, а телепаюсь следом, ведомая за крепко сжатую ладонь.

Что она имеет на данный момент?
Полное отсутствие сил, совершенное истощение, разбитые колени, не заживающие ссадины (но ведь даже с ее уровнем регенерации что-то уже должно было зажить), эту чертову шишку на затылке, запекшуюся кровь на разбитой губе. Однако не без удовольствия немного ранее она обнаружила чужую кожу под своими ногтями. Маленькая победа, которая радовала и пугала одновременно.

Надо было, черт возьми, настаивать на своем.

Кудрявый брюнет осмотрел юную мисс с ног до головы, поняв, что перед ним стоит ребёнок. Школьница, которая стала случайным свидетелем. Множество фильмов так начиналось и не очень хорошо кончалось для школьниц.

Сколько бы лет не прошло, как бы общество не относилось к эльфам, она всегда будет ощущать себя "не такой". И уши самый главный недостаток изобретательницы. Но что имеем, то и любим. А без любви к себе любить кого-то не получится.

Но самое интересное началось, когда Сью обнаружила, что она такая не одна, что мир полнится иными удивительными существами. Сказки, в которые еще ребенком она почти не верила, оказались былью, а мифы, собранные кем-то когда-то, живут среди людей, скрываясь в тени, бережно храня свои истории и перерождаясь с новым витком веры. Любопытство начало гореть в ней светом камня-талисмана, а знания о другой стороне жизни, стали истинным сокровищем, для накопления которых женщина путешествовала. И если раньше, до собственных метаморфоз, уставшей от войны и потерь, ей казалось, что однажды она сможет остановиться, то теперь - нет.

В этом была их полная противоположность друг другу - Леона строила дом своей мечты там, где ей нравилось, и была готова пойти ради этого по головам, Агнесс же искала место, которое могла бы назвать домом, и задерживалась там до тех пор, пока само присутствие ей не начинало претить. Маленькая речная мокрель, которая плывёт по течению до первого пруда, обживает его, но как только кристально чистая гладь заполняется сточными водами она бежит прочь, ища причину такого поведения не в месте, к которому привыкла, а в себе, наивно полагая, что так будет легче.

Он не блефует, потому что действительно может пробудить желание резни, и пусть это может быть сложно, ведь люди веры - как русская рулетка: никогда не знаешь, на кого наткнешься - на истинного праведника, которого темные мысли посещают настолько редко, что даже не регистрируются подсознанием, или на педофила в рясе.

Для него это было просто – не стычка, не склока – лишний повод покрасоваться, показать себя. А у Ричардса стоял такой ком в горле, что оно моментально пересохло и сглатывая слюну, он болезненно ощутил движение кадыка. Ребра заныли от напряжения. И ему бы уйти, но он заставил себя стоять и смотреть.

Спасаемый то ли пищал, то ли сипел, будто на грудь ему взгромоздилась огромная жаба и душила, а значит с него толку не будет. Это поняли и задиры, имевшие в больном свете фонаря какое-то гиенистое выражение на лицах. Почуяв слабину, они залаяли громче, решив, что и Нора хорошая такая мишень. Ой зря-я-я...

Исчезает она незаметно и под русский рэп, что звучит в наушниках у Стрелкова - Глеб считает, что опустился достаточно, чтобы позволить себе слушать такую музыку - с ней так же незаметно исчезает субординация, чувства меры и контроль.

Ее проблема представляла собой нечто более простое.
Ли Флаэрти не торопливо шла по коридорам с раздражающе оранжевыми стенами (и кто додумался?), с тоской поглядывая на каждые кушетку или стул. Она мечтала присесть, а лучше прилечь, и досмотреть прерванные сны, но сегодня было слишком много «надо», не позволяющих уступить лени и плюнуть на все на свете и на лучшего друга в том числе. Одна такая небольшая уступка, очень часто для совпадения, оборачивалась проблемами большего размаха чем, если бы она не ленилась.

Сепаратисты из Глазго снова составили манифест о выходе Шотландии из состава Великобритании.
Шурх. Клик.
Парламент внёс коррективы в размеры медицинской страховки пострадавшим от несчастных случаев на производстве, связанном с рыбной промышленностью.
Шурх. Клик.
Тито лениво ковырнул вилкой стейк из сёмги, лежащий на тарелке перед ним, наугад разделил его пополам, аккуратно вытащил косточку и отодвинул на край тарелки.
Что-то эти русские опять творят в нейтральных водах.
Тито кликнул по кнопке паузы и вежливо вытащил наушник, когда к его столу подошёл официант.

Недавно нанятая девушка ничерта в ней не смыслила, а её диплом явно был чистой воды подделкой. У Дейна такого диплома в коллекции бесполезных высших образований не было (как показывала практика, еще ни одно из них не дало тех знаний, которые давала сама жизнь), но он, кажется, разбирался в вопросах отчетности и баланса лучше, чем эта круглолицая рыжеволосая дева с веснушками, которые, кажется, были везде. Ну нет, там он, конечно, не проверял, поэтому с уверенностью сказать не мог, но все видимые части были просто усыпаны ими. Впрочем, нет никакого времени и желания отвлекаться на веснушки, когда у тебя прошлый месяц не закрыт уже неделю.

Признаться, заложила бы она его не раздумывая, если бы только не предполагала, что это повлечёт за собой душевные терзания друга.
- Нет, этот гад и так причинил ему слишком много страданий. Не хочу, чтобы он ещё и в тюрьму к нему ходил на свиданки!

У него были секреты, разумеется, у него всегда были секреты, закрытые темы, неприятные воспоминания, словами все получалось сложно и из рук вон плохо, напоминало постоянный стук в запертую дверь, даже не запертую - замурованную с той стороны, открой и упрешься в стену, которую ни пробить, ни сломать, сколько руки ни сбивай.

Казалось бы, невинное желание увидеть просто огромное количество цветов, но сколько людей на земле молятся о подобном? Не о деньгах, не о здоровье даже, не об избавлении от несчастий, а просто о хорошем сне.

Просто она уже давно привыкла к мысли, что живет в мире причудливом, непостоянном и переменчивом, полном самых невероятных чудес – спасибо бабуле, твердившей о магии вселенной, музыке небесных сфер и прочей подобной дребедени.

- У вас такой лёгкий чемодан, мисс. Словно там почти ничего нет, - заговорил таксист.
- Мне ничего и не нужно, - отозвалась она. - Вещи имеют привычку появляться сами.

И это имя… Ларс? Почему Ларс? Эти четыре буквы алфавита, сложившись вместе, отчего-то острым ножом резанули по барабанной перепонке. Он шутит? Смеется над ней?

Она кивает — снисходительно, всё по чесному — каждый из нас красуется как может, что зверь, что человек (ну же, в чем разница?). А как иначе, если ничего больше не остается: по локоть в чужую душу залезешь по локоть и вылезешь без ногтя, а там ничего нет, кроме того, что оставил сам (может, никогда и не было).

Даже сердце ухнуло вниз с большим запозданием, только когда мозг сопоставил все факты и определил, что некто на заднем сидении, которого там, определенно, быть не должно, ему явно угрожает, а значит, что этот кусок металла, что недвусмысленно упирается и холодит затылок, ничто иное, как пистолет.

Там были особые номера, такие, о которых знали только трое. Кики, Саймон и одна горничная, которая работала только в этих номерах и за свое молчание получала хорошие деньги, а за любую попытку что-то кому-то рассказать могла получить кухонный нож в спину. Кикимора была добра к своему персоналу...

- Королек-птичка певчая? - хмыкнула Хольм, откидывая карандаш и рывком поднимаясь со своего рабочего места. Теперь можно и поглядеть, как огненный птиц барахтается в лужице.

И даром, что некоторые кличут ее Раздором, Лили даже забавляло это человеческое умение забывать на время обо всех невзгодах и проблемах, то пускаясь в пляс, то поддаваясь чревоугодию, то беспорядочно сношаясь. Было в этом что-то заранее трагичное и обреченное, хотя поэты и воспевали это совершенно в ином свете.

Козьим вампиром быть оказалось менее накладно, но и менее престижно. Красотку такими способностями не очаруешь. Привет, милашка, я пью кровь, да, я самый настоящий вампир. Только не человеческую, смотри, я ещё и довольно этичный вампир! Фу, что значит, что у меня с козами?! Я просто пью их кровь! Да, я такой. А ещё я на самом деле выгляжу, как пернатый кенгуру, а не как Том Круз! Мне очень жаль. Пока, милашка.

Интересно, кто тебе должен был открыть? Самый свеженький труп?
Судя по увиденной перед собой картине, ему бы скорее открыл действительно труп, а не судмедэксперт, выглядевший так, будто только что встал. Ну, цвет лица уже обнадеживал.

За все существование Джозефа, он не раз задумывался о том, как бы круто было вернуть время вспять и сделать все иначе. Он конечно же спас бы свою первую жену. Он конечно же стал бы учиться еще усердней, чтобы работа была не просто прекрасной, а превосходной. Он конечно же не позволил бы себе делать глупостей. Он конечно же.. не выгнал бы её из дому?

Мерзкое, гадостное чувство, словно мысли, которые были годами тщательно рассортированы и разложены по полочкам с именами трёх личностей и подписаны аккуратным шрифтом «Ларс», «Марк» и «Оливер» тряханули со всей силы, превращая в однородное безобразное месиво из чувств и эмоций, обрывков каких-то событий и ощущений.

«Что ж ты, зараза, делаешь», - думал Лютер, покачивая в руке чашку с еще, к счастью, горячим грогом. Рома там было многовато, чтобы напиток честно назывался грогом, но в детали Легран предпочитал не вдаваться.

Надо пить, пить, пить и ещё немного пить. Хотя какое немного? Нет, пить надо с размахом.

«Если я не сдохну тут к концу смены», - рассуждал он, сидя у барной стойки и глядя на медленно появлявшихся уже с утра людей. – «То точно напишу посвященную себе же хвалебную оду. Думаю, я буду ее достоин».

Я верю в чудеса. Это, конечно, несложно, когда ты самый настоящий дракон, но всё же мне нравится думать, что в любой момент может случиться нечто невероятное, какая-нибудь сумасшедшая история, из тех, про которые пишут в книгах и снимают фильмы. И Эдинбург раз за разом подпитывает эту веру.

Ты ведь не любишь его? Боишься, или что? Тебя так легко вывести из равновесия. Повеселимся же.

Некоторое разочарование сменилось вполне себе теплым отношением к парню, Салли перестала распускать свои феромоны и смирилась с тем что «ну нет». Хотя, конечно, было обидно, даже не столько за себя – за державу: такой генофонд пропадает!

Господни, но почему у нее так мало мозгов? Неужели все ушли сыну?!

- Веришь, если я скажу, что мне плевать на правила хорошего тона и общий этикет?
Ремингтон всё же убрал пистолет, едва закончив фразу, показывая свою готовность идти на компромиссы, если собеседник пойдёт на них первым.

Пожалуй, он никогда не видел Манна, следящим за своим стилем, хотя не то чтобы Стю каждый раз разглядывал (с чего бы, да?).

Пассивно-агрессивный Зверь Апокалипсиса с приступами маниакальности - это вам не домашний кастрированный котик.

А может, Томас вообще завалится в ночной клуб? Нет, не в три часа дня, в три часа дня он будет высыпаться перед ночным клубом! Кто-нибудь да поверит, что ему двадцать один, мало клубов, что ли…

Вот что он ей ответит?  Эхэй, я крылатая тварь, что орет в глухой ночи и пугает соседских кошек?!

Для Миллер было чем-то неслыханным – так себя запустить. Не на галерах же работает ее племянница? А не наркоманка ли она часом?! Из тех отъявленных, со шприцами и диким взглядом.

Michelle Gomez

► Имя Фамилия: Lorna McGraw | Лорна МакГроу ► Возраст: около 500 ►Трудоустройство: Адвокат по делам наследства. Также ведет дела Моры и ее мотеля.

► Вид: Легенда ► Легенда: Ирландская мифология; Банши ► Способности • Способна издавать очень громкие звуки, которые оглушают врагов. • Может менять облик со своего нормального на жуткую грязную старуху со спутанными черными волосами, одной единственной ноздрей и выпирающими передними зубами, или белокожей молодой девушки с длинными огненно-рыжими волосами. Старуха предвестник скорой смерти того, кто ее увидит, а девушка сообщает о том, что умер кто-то из родных или друзей.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Лорна родилась в Ирландии. Не смотря на укрепление в центре страны власти христиан, в маленьких городках и деревнях в самых дальних уголках все еще процветало язычество и старые поверья.
МакГроу стала жертвой такого поверья. Ее муж под влиянием общей истерии и собственного безумия и ревности, уверился, что его жена, внезапно заболевшая простым бронхитом, это подменыш. Девять дней ее мучили различными снадобьями, пока она не исхитрилась и не убедила мужа ее освободить. Однако даже уже через несколько часов мистер МакГроу обезумел окончательно. Он избил ее до полусмерти, желая выгнать из нее фейри, но ему не удалось.
Она была не Подменышем, а Банши. Осознание пришло в тот момент, когда МакГроу кричала и звала на помощь. Ее крик усилился до того, что она оглушил мужа и только это спасло ей жизнь.
Ее мужа судили и отправили с бедлам, как невменяемого, а Лорна уехала в Дублин.*
С Кики они познакомились в 1943 в небольшом городке в Ирландии. Мора пела в пабе, а Лорна отдыхала там со своим очередным временным ухажером. Они быстро нашли общий язык и очень долгое время их связывало нечто большее, чем просто дружба двух одиноких женщин, проживших не одну сотню лет. Сейчас они очень близкие подруги. Мора доверила дела своего мотеля Лорне, так как сама с юридических вопросах не разбирается от слова совсем.
Лорна закончила университет в Эдинбурге, получила степень и право вести частную юридическую практику, и сейчас занимается делами о наследствах.
У нее есть приемная дочь, Дианна МакГроу, и нет мужа, потому что кому он нужен.
МакГроу жесткая, в какой-то мере жестокая и опасная женщина. Она умеет стоять на своем, и может доказать любому что у нее яйца куда крепче, чем у половины ее коллег. Как легенда Лорна предпочитает не афишироваться и вести себя как можно тише из соображений собственной безопасности.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Лорна полностью самостоятельный персонаж. Вся ее история, как и легенда, обсуждаемо. Единственное, что мне хотелось бы оставить это профессию, внешность и связи с Кики и приемной дочерью. Я не привязываю Лорну к себе, но если что не брошу ее на произвол судьбы. Поиграю, пообщаю и обеспечу графикой.
* Что она делала после переезда в Дублин и до встречи с Кики полностью на вашей совести, я вам доверяю.

пример поста

Телефон снова отозвался вибрацией, и Мора снова закатила глаза, даже не собираясь читать очередное истеричное смс от Саймона. Ее поездка в Лондон была внезапной прихотью и попыткой вырваться из трясины в прямом и переносном смысле. Она устала от мотеля, устала от тех, кто там живет и работает. Поэтому все упало на плечи ее администратора и Саймона, который при его характере к возвращению Кики приготовит ей на ужин одного из постояльцев, а остальных засолит на зиму.
Вопреки всем легендам и верованиям славянских народов, не все кикиморы добрые, не все кикиморы просто балуются шалостями, вроде воровства мелочей, и далеко не все кикиморы любят болотную сырость. Мора была из тех, кто предпочитал сухость, тепло и уют. Хотя порой у нее просыпалась ностальгия, и тогда ее можно было найти пьяненькую в какой-нибудь чащобе под ручку с Лихо и с поседевшими случайными гостями этого леса. Но обычно Кики любила сидеть в своем тепленьком мотеле и порой по ночам развлекалась запугиванием постояльцев. Хотя после казуса с Марьей, она теперь тщательно проверяет, кого собирается пугать. С тех пор на ее блондинистой голове тоже появилась парочка седых волос.
Осмотр достопримечательностей Лондона не входил в ее культурную программу, ибо в ней были исключительно бары, пабы и алкогольные магазинчики. Ну, возможно, еще парочка супермаркетов с одеждой. Кэтрин не была баснословно богата, как ее старый приятель Кощей. Старый не потому что он старый (хотя он РЕАЛЬНО старый!), а потому что они уже достаточно давно знакомы. Но она могла позволить себе потратить приличную сумму денег и порадовать свое девичье сердце, заключенное в не очень девичье тело.
Паром двигался до ужаса медленно, хотя стоит отметить, что виды действительно открывались впечатляющие, и Мора даже сделала несколько снимков на телефон. Будет потом что показать. Не только же счетами за выпивку хвастаться перед вурдалаком и остальными. Она сразу же отмела идею устроиться в бортовом баре, потому что там уже бушевала толпа людей, которых Кики старалась избегать. Поэтому ее вполне устроили пластиковые стульчики на корме. Кики лишь порой морщила нос, когда из кафешки доносились дикие крики, рыдал ребенок и раздражала музыка. Она любила Битлов, но в классическом их варианте. Кикимора даже была на их концерте в Манчестере, поэтому сейчас ремикс, который звучал из колонок, заставлял ее уши едва ли не кровоточить.
Милоту в розово-белом цвете Кики заметила сразу. Чудесное создание, которое приковывало взгляд, но Мора научилась доверять чутью, а оно подсказывало ей, что создание не так уж и проста, как может показаться. Поэтому Кики лишь периодически поглядывала в сторону соседки по желанию оказаться в тишине и покое.
– Угощайтесь, - Мора чуть подалась вперед, протягивая девушке тлеющую сигарету. Курила Кикимора много, очень много. Будь она лошадью, это бы ее убило, наверное, но она всего лишь чудище болотное.
– Стадо баранов, - с явным отвращением прокомментировала Кики появление на палубе разгоряченных футбольных фанатов. Сама мора к футболу не то чтобы была равнодушна, она просто не понимала смысла этой игры. Двадцать два здоровых мужика полтора часа бегают по зеленой травке и пинают мячик, а им за это еще и здоровенные деньги платят. Кэтрин этого не понимала, и как ей не пытались это объяснить и ее бывший муж, и намного позже Семен, который яро болел за тот самый Тоттенхем, она все равно лишь отмахивалась, мол, херня весь этот ваш футбол.
К счастью, ее комментарий фанаты не услышали, так как были поглощены хохотом и выкидыванием издевок в сторону одного из своих товарищей, перегнувшегося через борт. – Так и хочется подойти и подтолкнуть. Она ткнула двумя пальцами с зажатой в них сигаретой в сторону тех самых болельщиков. Жаль только что их четверо, а она одна, хрупкая женщина, силы, которой, впрочем, хватит, чтобы справиться с ними со всеми. В крайнем случае, она всегда сможет просто сбежать.
– Кэтрин, можно просто Кики. Мора всегда произносила свое имя с акцентом, будто специально подделывая его порой, но это выходило случайно, поэтому звучало оно не так, как говорят англичане, а как какая-то смесь английского и русского произношения, вроде бы правильно, но уши вянут. И пока она знакомилась, то не успела заметить, что компания «Мы затрахаем ваши мозги футбольными кричалками бесплатно и без регистрации» обратила на них внимание. И если саму Мору они могли бы и пропустить, ибо женщина в возрасте вряд ли покажется им привлекательной, то на ее новую приятельницу, любой бы обратил внимание.

Kiernan Brennan Shipka*

► Имя Фамилия: Нэнси Спанджен* ► Возраст: вечные 13 ►Трудоустройство: Проститутка

► Вид: Существо ► Легенда: Подменыш ► Способности Вечно молодой вечно пьяный. Не в ладах с христианством.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
YOUR HISTORY
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲
Ребенку для забавы достаточно грошовой куклы, тогда как старику сводит рот зевотой перед пятисотфранковой игрушкой. Почему? Потому, что он утратил дух детства.
Она родилась с одним зубом. По крайней мере это было указано в письме, которое вложили в корзинку вместе с безымянным младенцем. Позже, уже в приюте выяснили что несчастный подкидыш девочка. Болезненная, хилая, постоянно находящаяся на грани смерти она выжила совершенно невообразимым образом. Но мир ведь должен находится в равновесии, так что если где-то убыло, значит где-то прибыло. Малышка была слаба физически, но с малых лет отличалась умом и смекалкой. Она раньше всех начала говорить, проявляла ум и смекалку. Именно это и помогало ей выживать в среде беспризорников, когда не можешь дать сдачи, учишься избегать ударов.
Она перестала расти в возрасте 13 лет. В это же время начало происходить ещё какое-то странное дерьмо. Звуки молитвы причиняли физическую боль, крестик под рубашкой жегся пуще раскаленного камня. Забавно, но связать эти события между собой ещё тогда у неё просто не хватило ума.
После приюта были бесконечные улицы, грошовое съемное жилье, курсы машинописи, низкооплачиваемая работа и существование на грани нищеты. Это надоело ей не успев начаться. Амбициозная, умная и главное хитрая не по годам девушка быстро нашла иные пути заработка, собирала по улицам сплетни, без проблем выуживая из них самую важную и нужную информацию, поворовывала и в итоге очень быстро стала частью большой криминальной сети Эдинбурга. Её прозвали Малютка. Среди своих Малютка пользовалась уважением, её любили и берегли. Видимо срабатывало все ещё не покинувшее её детское очарование. Шел 1923 год.
Спустя почти десять лет, когда её ровесники, друзья и знакомые уже обзавелись не только детьми, но и первыми сединами, морщинками да прочими прелестями взрослой жизни Малютка все ещё оставалась недозрелой девчонкой. Ей завидовали, но вечная молодость становилась тягость. Вместе с тяжелым осознанием вечного детства пришло и осознание себя как бессмертной легенды, которую набожные католички из их приюта рассказывали друг другу стоило одной из них залететь.
Она сбежала из Великобритании за несколько лет до начала войны. Не нужно быть семи пядей во лбу, что бы понять - в стране начинает пахнуть жаренным. Пусть Штаты и участвовали в войне, но по сравнению с раздираемой огнем сражений Европой там было совершенно спокойно и это был шанс начать новую жизнь.
Ради новых документов ей пришлось переспать с педофилом из органов опеки. Это было грязно, неприятно и больно, ничего такого чего бы она не испытывала ранее. Тем более что это того стоило, одноразовый секс ради новой семьи, нормального образования и, что главное, шанса жить нормально. Она окончила школу с отличием, поступила в колледж, была хорошей и примерной дочерью, родителям стоило гордиться их не родной дочерью. Но далеко не ласковая, почти безэмоциональная и не способная на полнокровную любовь девочка была холодна и порой пугала собственную семью. Она была к ним привязана, была им благодарна, но не более того. Проблема была совсем не в них. Уже смирившаяся со своими вечными 13 она не позволяла себе привязываться к людям, предпочитая дистанцироваться, самостоятельно и целенаправленно превращая себя в эмоциональную калеку. Отец умер когда ему было 54, глупый сердечный приступ. Мать чуть позже, уже почти в 60, её загрызла тоска и одиночество. Ненси все ещё было 13. На похоронах матери она рыдала впервые в жизни.
Оставшись один на один девочка снова столкнулась с реалиями мира которые отравляли жизнь всем подросткам Америки. Плевать что по документам ей давно уже перевалило за 20 и даже за 30, никто не верил Малютке. Ей даже не продавали сигареты. Об устройстве на работу даже речи не шло. Людям плевать что написано в чертовых бумажках, им плевать на твоё образование, на ум и смекалку. Если ты выглядишь как смешной глазастый подросток, они и будут тебя воспринимать как смешного глазастого подростка. Ещё несколько лет она помыкалась по стране, промышляя то кражами, но проституцией, то просто попрошайничеством. Отчаянье и отвращение к собственному существу душили и не позволяли увидеть больших возможностей.
Она вернулась в Эдинбург за пару лет до начала больших перемен. От чего-то решила, что вернуться к корням это отличная идея. Своё место в мире она кажется нашла, но выглядит оно весьма специфично. Устав постоянно искать способы решения своих проблем Ненси пошла по пути наименьшего сопротивления. Она стала проституткой. Ей хватало ума что бы быть самой себе сутенером, мамочкой и шлюхой. Пусть это и отвратительно, но секс с несовершенно летними оплачивается слишком хорошо. А ей уже, кажется, все равно на какие-то там высокие ценности и мораль.
После событий 2011 года Ненси получила удостоверение подтверждающее её возраст и статус. Теперь покупать сигареты, курить и трахаться можно было официально и по закону. Она наконец-то получила документ, который действительно упрощал её жизнь, спустя практически сто лет она наконец-то стала взрослой. Примерно в это же время стала постоянным посетителем бара "Бешеные Псы", прекрасно ладит с местным персоналом и обрела очень кривое подобие маман в лице Вавилонской Блудницы.
Последние пару лет состоит в Освобождении Существ, свою гражданскую позицию не афиширует, т.к. помогать делу существ предпочитает скрытно, собирая информацию и шпиона. В конце концов кто заподозрит 13 летнюю девочку в чем-то плохом? Только если в курении за школой.

▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼▼
FOR YOU
▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲▲

Ищу себе дите которого я заслуживаю.
Не то что бы между Чейс и Ненси действительно могли быть материнско-дочернии чувства, но в каком-то весьма извращенном и неправильном смысле между девушками как раз таки и происходит какая-то такая химия. Чейс не осуждает профессию Ненси, скорее даже наоборот помогает ей самой принять это, пытается помочь принять и свою сущность, но с этим все ещё есть некоторые проблемы. А ещё Ненси участник Освобождения существ, и вероятно втянет в это дерьмо и саму Чейс, которая последние несколько лет живет в сранном окопе вокруг одни радикалы.
Это все очень плохо описано, в общих чертах и подлежит обсуждению. Я человек контактный и всегда готовый к диалогу.
Кстати ко мне комплектом идет ещё целый зоопарк и бар, так что без игры и дела точно не оставим.
*Имя, Фамилия и внешность менябельны.
В общем-то все менябельно, лишь бы вам игралось комфортно.
Кричи в гостевой "ШЛЮХАААН" я тут же примчусь, все покажу,
расскажу, подскажу.
Ну и там скуп, вк, лс, голубиная почта всегда открыты.

пример поста

Если по началу Чейс искренни переживала за их случайного гостя и Магду, что оставшись в их глупом убежище наедине тоже могли подвергнуться очарованию блядской силы секса, то сейчас ей было практически все равно. Сложно балансировать между трансом и реальностью, еще сложнее, когда реальность опиумной дымкой застилает глаза. Чейс видит картины прошлого, невротичная кислотная ебля под рев рейва, утопично нежная оргия пропахшая марихуаной, стыдливо-порочные, и от того такие притягательные измены, капли масла и давно утерянных благовоний растираемых по телу жриц Иштар, кривой пародией на которую в каком-то смысле она и является. Чейс любит секс. Даже спустя века и тысячелетия этот, отчасти исключительно механический, процесс ей все еще не наскучил и не потерял своего очарования. Она любила секс точно так же как бывшие наркоманы любят героин - своего единственного друга. Впрочем, бывают ли бывшие наркоманы? Шлюха развязывает слишком резко, рискуя впасть в кому от передозировки. Два шага назад. Чейс выворачивает руки с трудом вырывая себя из влажных объятий нежных любовников, что совсем недавно пытались их убить. На её шее саднит засос, но пока Чейс этого не чувствует, как и не замечает расстёгнутого через майку лифчика. Память бессловесно ведет её сквозь туман обратно к бару, где жмутся друг к другу два перепуганных подпеска.
- Идем.
Голос ломкий, дрожащий, он все еще идет откуда-то из самого её естества, но хвала всем богам уже не оседает на коже. Чейс помята и взъерошена, её зрачки расширены, а выражение лица неестественно счастливое. Что бы получать удовольствие от секса не обязательно им заниматься. Но это уже детали. В другое время она конечно же обратила внимание на кровь размазанную по рукам и лицам, попыталась бы успокоить трясущуюся в беззвучных рыданиях и давящуюся молитвами Магду, саркастично пошутила бы в сторону их случайного гостя, что сейчас похоже был в состоянии ничуть не лучше Магды. Если подумать, то не случилось ничего из ряда вон выходящего, всего лишь крохотная драка да пара разбитых окон. Песчинка в песочных часах времени, но от чего-то Чейс знала - эту ночь она пронесет с собой сквозь века. Она идет на прямую, не боясь и не скрывая себя. Нападавшие уже слишком увлечены друг другом. Ничтожные создания что оскорбляли их самим фактом своего существования уже не имеют никакого значения. Важны лишь упругие бедра и крепкая грудь ближнего своего. Примерно пятнадцать человек, точнее уже и не скажешь, мозаикой сложились в тошнотворно прекрасное чудовище, части которого находятся в постоянном движении. Чейс завидует ему, но все еще находится в шаге от его чрева.
Чейс плохо помнит как они оказались на улице. Логично предположить, что вышли через черный ход, внутренний двор в котором они находятся немного навязчиво об этом намекает. Свежий воздух умывает лицо, хоть немного отрезвляя, в заднем кармане джинс Шлюха нашаривает пачку красных мальборо и зажигалку. Прикуривает. Со стороны улицы слышен вой полицейских серен, наконец приехала охрана и полиция, которую вызывали уже вечность назад. Что ж их ждет очень необычный сюрприз. Чейс прикуривает и поднимает уставший взгляд на все еще трясущуюся Магду.
- Отведи меня домой.